Смотритель маяка( Дневник пациента)

Рассказы, стихи, истории, и просто размышления... Авторское творчество.

Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Лямочкин Петя » 25 янв 2014, 14:10

Смотритель маяка.
Две истории с одним финалом.

У Сергея любопытные кисти рук. Они как пятипалые гимнасты в белом трико из тонкой кожи, под которой шевелятся чуть набухшие вены поверх гладких, тренированных мышц. Он мнет их попеременно, когда рассказывает о чем-то, его волнующем. Во всем остальном Сергей внешне пример успешного человека. На нем тонкошерстный костюм, под которым - сшитая на заказ сорочка с инициалами владельца в уголке нагрудного кармана. Кажется , он всегда был таким холено-благополучным, с детства мылся яичным шампунем и укладывал на ночь волосы под сеточку. Когда удается его разговорить, слышится ровная, с заметной иронией речь, будто когда-то уже написанная и отредактированная и текущая как вода равнинной реки по старому руслу. В такой манере хорошо читать вслух романы Вальтера Скота . Но содержание историй совсем иное. Я делаю заметки, позже расшифровываю, и вот, что из этого получается:

"Срочную я служил в ВВС. Наш батальон связи стоял под Тулой . Здесь мы зимовали, а ранней весной, как перелетные птицы, собирались в летние лагеря. На северном краю Волгоградской губернии, там , где кончался лес и начиналась "Великая степь", был организован полевой аэродром, на котором учили летать курсантов Тамбовского военного авиационного училища. До сих пор не могу понять, зачем нужно было в мирное время перемещать дважды в год целый батальон солдат за тысячу километров со всей громоздкой аэродромной техникой. Но на то ,видно, и создана Красная армия, чтобы плодить безответные вопросы.

А еще наверное для развлечений мирных граждан и размножения слухов о непобедимом советском оружии, перемещаемом средь бела дня на допотопных грузовиках. Таковыми, например, казались аэродромные прожекторы. Знаете, такие огромные кастрюли, повернутые раскрытым зевом к небу, какие можно видеть в фильмах об отечественной войне. С их помощью по ночам высвечивали вражеские бомбардировщики. Они ничуть не изменились с тех пор. Но в брезентовом чехле, в кузове военной машины они выглядели устрашающе загадочно,

В мои обязанности входило обслуживание дальнего привода. Это устройство по своим функциям - обыкновенный маяк с той лишь разницей ,- в отличие от своего морского собрата, -что посылает он сигналы не в соленый, а в безбрежный воздушный океан и сигналы не световые, а радиоволны. Их улавливают самолеты, находящиеся в воздухе, и по ним они находят свою гавань. Если, конечно, летчики умеют находить здоровенный круглый компас с красненькой стрелкой на приборной доске своего самолета, в чем мне не раз доводилось сомневаться.

Нас, двух солдат и юного прапорщика, со всем хозяйством привода забрасывали в степь одними из первых. Выглядело это как организация полярной экспедиции в тридцатых годах. До Тамбова мы двигались эшелоном примерно неделю, останавливаясь на всех полустанках, кажется, только для того, чтобы проверить надежность устройства заброшенных железнодорожных тупиков. Затем по хлипкой жиже из снега и липкого чернозема в чистом поле ползли на грузовиках с радиостанцией, антеннами , дизельными генераторами и бочками топлива, жилым кунгом и кухней на мотоциклетных шинах.

Восемь месяцев нам предстояло жить вдали от людского глаза, в 12 километрах от взлетной полосы и без того удаленного от людского жилья полевого аэродрома. Одиночество нарушалось раз в месяц топливозаправщиком с мешком немудреных продуктов и бочкой питьевой воды, а также ежедневными нагоняями по рации. Мыться советский солдат должен был дождевой водой, собирая ее в заботливо вырытую предшественниками сточную канаву.

Радиомаяк размещался на пятачке земли радиусом в 30 метров, вырезанном посреди бескрайнего поля, которое, кажется, по недоразумению каждый год засеивали рожью или пшеницей. Чтобы увидеть берег хлебного моря, нужно было взбираться на крышу жилого кунга, и тогда глаз мог заметить тонкую полоску кустарниковых посадок, которые по задумке местных жителей способствовали процессу снегозадержания. Хотя удерживать кустами метель в беспредельном поле можно было с тем же успехом, как и пытаться останавливать игрушечной мельницей степной ветер.

Уже в мае, если поле было отдано на "разграбление" озимыми, оно обретало радужно- изумрудный цвет. Яркая до рези в глазах зелень покрывала всю зону видимого. В это время начинались полеты, и мы становились похожими на испуганных кузнечиков, прыгающих от грохота пикирующих на поле дюралюминиевых птиц.

Вторым солдатом на приводе был Васька Билак. Молчаливый, костлявый западенец из Буковины. Он отвечал за электростанцию, точнее, за два полуразобранных дизельных гетератора, из которых полноценно работать мог только один, и то благодаря своему собрату. Когда работающий генератор выходил из строя, Васька перебрасывал детали на другой дизель. Поэтому круглый день Билак бегал от одного двигателя к другому, а если они оба ломались во время полетов, - маяк выключался, самолеты теряли ориентацию,- то Васька звал нас на помощь, не забывая при этом призвать или упомнить всех известных ему богов. Механик был католиком, русский знал плохо, но это не мешало ему употреблять термины из словаря ортодоксальных христиан.

Когда полетов не было, мы были предоставлены самим себе. Именно так - самим себе. В первую неделю службы на маяке мы обычно рассказывали друг-другу о своей жизни. Но много ли было интересных событий у девятнадцатилетних мальчишек! Затем еще неделю мы пересказывали прочитанные книги и увиденное в кино. А когда источник информации иссякал, все умолкали . Молчали днями, неделями, месяцами.

За приготовление пищи по той же молчаливой договоренности отвечал я, поскольку мама моя была поваром, и этого было достаточно, чтобы назначить меня в вечный наряд по кухне. Встав в шесть утра, я мылся в свежей луже и, заполнив старинный примус авиационным топливом, жарил картошку с синим луком. Поскольку примус коптил и периодически изрыгал пламя, вся еда имела стойкий, сладкий запах керосина. Но мои товарищи ели все с охотой и в полной, даже сакральной, будто из уважения к моей стряпне, тишине . После завтрака Васька шел к дизелям, а я залезал в кабину ЗИЛа и упоенно читал все, что было оставлено нашими предшественниками; от подшивки роман-газеты до справочника садовода-любителя.

Так шла служба. Хлебное море вокруг нас меняло свой цвет и форму: с ярко зеленого с кротко подстриженной рябью до золотисто ржаного с растительными волнами в полметра высотой. Внутри волн велась своя жизнь: " ныряли" многочисленные мелкие степные птицы, грызуны всех мастей; на наш островок периодически выскакивали всклокоченные лисы или запыхавшиеся волки с крупными, как яичные желтки глазами. Пернатые покрупнее высаживались на антеннах маяка, качались, просаживая тросы и разговаривая с кем-то в высоте.

По утрам поле звенело певчими голосами, в полдень, когда само солнце раскаляло до звона воздух, стрекотало насекомыми, к вечеру степной "прибой" шуршал возней невидимых четвероногих. И только три человека, венца природы в чумазых техничках молча жили на земляном клочке, тревожно всматриваясь и вслушиваясь в окружающее пространство.

В тот год лето выдалось необыкновенно жарким. Еще зимой родители Васьки прислали в конверте семена овощей, мы устроили огород. Но дождей почти не было, для полива не хватало воды, и на нашей плантации выросла только тыква. В июле, на свой день рождения я сорвал оранжевый бочонок, нарезал его на кубики и устроил пир, натушив тыкву с ячменной кашей из пакетов с гордым штампом "1957 год.'Тыквенные семечки достались дружественному мышиному народу.

За урожаем пришли и местные крестьяне. На дальних подступах степного моря появились комбайны. Сначала это были маленькие, величиной с божью коровку, механические жуки. С каждым днем они росли и все гуще дымили, но потом выяснилось, что это не дым, а пыль , поднимаемая ветром с освобождаемой из под растений земли.
Клубы пыли приближались как песчаная буря, и вскоре стали стеной вокруг маяка . Однажды утром из взвеси соломы, зерна и суши вырос грязно кирпичный с кровоподтеками солярки хлебоуборочный зверь . Лязгая шкворней, он обрил по кругу наш пятачок и удалился в сторону посадок. Мы были последней пядью земли, вокруг которой убирался урожай. Вечером того же дня крестьяне подожгли степь.

Горела стерня убранного хлеба. Плотный ковер из сухих как хворост растений, простоявших под 40- градусным солнцем несколько недель. Сильный ветер раздувал огонь и гнал его со скоростью римской квадриги. "Народ не с нами!" - произнес тогда наш юный прапорщик, слезая с жилого кунга, где он как Нерон оглядывал пламенеющую степь. Огонь быстро окружал участок и , что самое неприятное, приближался к тому месту, где стояла бочка с топливом. Две тонны горючего, нагретого солнцем. От горящего поля их отделял лишь бруствер высотой с детский велосипед, поросший взволнованным ковылем.

Полетов в тот день не было, все переговорные устройства на аэродроме были выключены, крик о помощи по рации никто бы не услышал. Из средств пожаротушения у нас были: огородная тяпка, выполненная из обломка лопасти турбины самолета, и литров 50 тухлой воды.

На разу в своей жизни ранее и никогда позже я не хватался крепче и яростнее за эту планету. Мы рвали ковыль и рыли степь так свирепо, как только могли это делать приговоренные сгореть заживо. За пару часов, всем, чем попало, но в основном голыми руками была расхищена от сушняка и вскопана траншея, на которую мог приземлиться небольшой аэроплан. Последний ком земли был брошен в уже налетающий сноп огня. Мы спрятались за кунгом. Пламя вырвалось вперед над расчищенной траншеей , взвилось над цистерной, облизало ей бок, будто пробуя на вкус, погладило верхнюю крышку и с недовольные стоном отпрянуло назад.

Как позже заявил начальник ГСМ, майор Шпаков, если бы в цистерне не был советский, разбадяженный дизель, взрыв неминуемо разнес бы все жилое и живое на маяке. Но это было наше, родное, синевато-фиолетовое с разводами , пахнущее смолой горючее, способное размолотить любой двигатель, но безопасное на открытом воздухе.

Вечер прошел в тревоге и ожидании, как в доме , где есть тяжелый больной и все ждут, что скажет приехавший врач. Мы всматривались в степную духовку, ожидая второй волны огня. Но пламя улеглось, стерня сгорела как порох: ярко, зло и быстро. Степь покрылась трауром золы с мириадами тлеющих угольков, от непрогоревших до конца корней растений. Это было и страшно, и невероятно красиво. Наверху звездное небо , выглядывающее из-под белесого дыма, под ногами -звезды алого, мерцающего огня. А посредине- испуганные, прокопченные человечки, встречающие спасительный рассвет на крыше фанерного дома."

"С тех пор я не люблю костры и печеную картошку".- смеется Сергей . Каждый раз он заканчивает рассказ каким-то специфическим выводом, соединяющим прошлое с настоящим или реальное событие и внутреннее переживание как его след или его же следствие. Мы обычно встречаемся с ним в конце рабочего дня, около четырех, когда еще не совсем вечер, но уже не день, и на больничный городок спускаются сумерки. Сергей оставляет машину перед воротами и идет в мой кабинет через парк. Я вижу его из окна. Такое впечатление, что ему нужно обязательно пройти пешком эту сотню метров перед тем, как начать рассказывать что-то о себе. Будто это не аллея старых вязов, а переход из одного состояния в другое.
Перед этой встречей, его долго не было. Последний раз мы виделись в начале декабря, а теперь середина января, и Сергей идет по аллее медленнее, чем обычно. А рассказ начинает со вздоха:

"Мы были в отпуске . Всей семьей. Отпуск у меня первый за пять лет. Мои так его ждали . Когда сели в машину, сын сказал: "Пап, не верится, что вместе едем!" Будто чувствовал что-то.

Ольга, жена собралась за пару часов. До последней минуты не было ясно, едем или нет; накануне в полночь я закончил работу, и позвонил жене-собирайся. Аврал за авралом кончились. Я их просто оборвал. В час лег спать, а в шесть уже варил кофе на кухне.

Обычно жене на сборы нужна неделя. Но, все-равно, вещей набралось четыре чемодана. Представляете, это для Тенерифе, где зимой плюс 26 по Цельсию. В общем, поехали.

В Домодедово проскочили как по бобслейной трассе. Видно, предновогодние корпоративы дали о себе знать; утренняя трасса была пуста, светофоры еще с ночи мигали в сумерках желтым, мол, проваливай поскорей. У порта поздравил водителя с Наступающим, отпустил машину. Сдали вещи. Зарегистрировались.

Через VIP -зал я не люблю летать. Обязательно кого-то встретишь, придется говорить по делу, улыбаться, обещать. А так, в общей толпе, я уже сразу начинаю отвыкать от своего статуса и превращаюсь в обыкновенного туриста.

Идем к границе, и уже перед желтой полосой объявляют, что наш рейс задерживается по техническим причинам. Лица у моих погрустнели. Отвел их в сторонку, не найдя сидячего места , поставил у окна и пошел к столу информации. Выстоял плотную очередь. Девочка за стойкой ничего, кроме объявленного не знает, но почему-то волнуется.

Отправился в кассу Трансаэро, чьи билеты были на руках. Она тут же, в двадцати метрах, в пластиковой кабинке. У сотрудниц авиакомпании белоснежные сорочки и галстуки темно-синие в крупный горошек, совсем как у Ленина на картине Серова. И глаза такие же честные, только не смотрят прямо на тебя. При мне стали сворачивать офис.

Тут уже я очнулся. Огляделся вокруг. И только теперь заметил, что зал вылета переполнен. Народ тревожно гудит, дети валяются по полу как поломанные игрушки. В голове начали проявляться вещи, будто туман стал рассеиваться над рекой и обнажать ранее скрытые детали.

Когда мы регистрировались, я слышал несколько объявлений о задержках вылета других рейсов. На информационном табло, где я высмотрел номер стойки регистрации, красным мигали нескольких столбиков надписей "delayed". То-есть, отложенный взлет.

И эта странно-пустая Москва. Снег густо налипший на деревнях, проводах, даже на столбах линий электропередач, будто шел он не только сверху вниз , но еще и параллельно земле и выдавил все живое с улицы.

Случилось явно что-то неординарное. Но что? В пассажирском терминале обращаться больше не к кому. Аэропорт так устроен; с пассажирами в зале общаются сотрудники, мало что знающие, все принижающие решения люди находятся в контролируемой зоне, под охраной САБовцев, службы безопасности. До них не добраться простому туристу. Служебное удостоверение с собой я не брал, а кричать, что большой босс, имеющий непосредственное отношение к транспорту не солидно и бессмысленно.

Включаю мобильный . Звоню своему заместителю. Тот не в курсе. Но, не вешая трубку, набирает по рабочему телефону номер руководства Росавиации. Слышу что-то про ледяной дождь. Наконец, мне сообщают.

Со вчерашнего вечера в области шел мокрый снег, оборвавший линии электропередач. Тысячи домов остались без света. В том числе, аэропорт Домодедово. Света не было 12 часов. Теперь включили. Разг ребают завалы с задержками рейсов.

Заместитель закончил говорить вопросом, чем мне помочь. Попросив связать меня с начальником аэропорта, я пошел к своим - успокоить. А сын уже с планшетом на коленях. Он все узнал раньше меня. И "успокоил" жену. Как мог, конечно . Ольгу трясет. Ее можно понять. В кои веки собрались вместе в отпуск, и тут такое!

Звонит начальник аэропорта. Просит подняться к себе. Я видел его несколько раз на совещаниях. Неплохой мужик. Спокойный. Даже чересчур. И фамилия у него запоминающаяся- Некрасов. И выглядит он также, как солдат из кинофильма "Бег" в исполнении Олялина: высокий, сутулый, с узким лицом смертельно уставшего человека.

Беру с собой жену и ребенка. Входим в охраняемую зону. Поднимаемся в лифте. Некрасов ждет нас на АТС. Это такая вышка, где сидят диспетчеры, и виден весь аэродром, через огромные, полусферой окна.

У Некрасова воспаленные глаза и севший голос. Говорит, как рапортует: "Из- за обледенения вышла из строя питающая подстанция. Сработала автоматика, перешли на запасную, но и она не выдержала. Всю ночь без света. Запустили аварийные генераторы. Но их хватает только на то, чтобы обеспечить аэродром, пассажирский терминал все-равно был обесточен. Багажное отделение встало. Задержали три сотни рейсов. А потом все покатилось, как снежный ком. Воды нет, тепла нет, еды нет. Сейчас в терминале примерно 30 тысяч человек. Целый город! Чтобы всех развести потребуется дня три, не меньше".

Я смотрю на аэродром. Поле уставлено самолетами как телегами монголов при осаде. Все стоянки заняты, лайнеры уселись даже на рулежных дорожках, выставив хвосты за асфальт, подкатив шасси к краю, будто ухватившись за него.

Где-то внизу, в серой снежной каше стоит мой Боинг - 767 "Москва- Тенерифе". Требовать, чтобы его выпустили раньше других-преступление. Хотя Некрасов ждет этого вопроса. Я смотрю на сына и жену, они все слышали, и тоже глядят на меня как голодные птенцы на отца, прилетевшего без пищи. Но меньше всего сейчас здесь нужен ноющий, высокопоставленный чиновник.

Я понимаю, что остаюсь. И мой мозг без команды начинает прокручивать картинку, как жена и сын идут из-за пробки пешком по дороге до Киевского шоссе, оглядываясь на вышку, где стоит их неразумный кормилец.

Некрасов запросит содействия в организации помощи МЧС. Ему нужны будут дополнительные электростанции, как минимум еще на пять мегаватт. Ему потребуются дополнительные автобусы , чтобы вывезти пассажиров в другие аэропорты или на вокзалы тех, кто может уехать из столицы поездами.

Некрасову много еще что будет нужно. Список только самого необходимого, который мы составили в первые часы, займет несколько страниц мелким почерком.

К вечеру я все же уговорю своих поехать домой на попутной Скорой помощи. Рано утром они вернуться с термосом кофе, умывательными принадлежностями и бельем. Мыться все-равно будет некогда и негде, но свежая рубашка напомнит о том, что у меня есть семья.

Мы выбьем из МЧС три дизель- генератора примерно на один мегаватт. Мы договоримся с соседним аэропортом Внуково, где целые сутки будут принимать и отправлять наши рейсы , пока сами не встанут из-за аварии на рулежке. Добьемся от федерального МВД расчистки шоссе в порт, походу выяснив , что пробку учинили сами таксисты не без помощи местных гаишников.

Запустим пищевой блок, пригрозив владельцам общепита разморозить их холодильники. В интернете добровольцы соберут по сети и привезут в терминал много питьевой воды и достаточно простых, вроде аспирина медикаментов.

Многое будет удивительным в те дни. И рождение ребенка в кабине не успевшего взлететь вертолета, и гробы с покойниками в одной комнате с опасными рецидивистами, пристегнутыми наручниками к батареям.

Почему-то запомнится один осетин с трехлитровой банкой контрабандной черной икры. Сначала он попытается продавать бутерброды, где-то надыбав хлеб, а потом, увидев, как народ возненавидел торговцев из кафе, требующих за бутылку воды 500 рублей, начнет икру раздавать. Плакать от жалости и раздавать.

Покурить я буду ходить к восточному крылу аэровокзала . Здесь студенты устроят горку из собранного на взлетном поле снега. Они направлялись на горнолыжный курорт и, чтобы не терять времени даром, расчехлили свои сноуборды. Они не столько катались, сколько шумели, грызли семечки, пели Марсельезу и пили нечто с трудно передаваемым цветом и запахом, больше походя на стайку снегирей с ледяной горки.

Через три дня мы с женой и сыном улетим. Теперь уже в Таиланд, поскольку наша путевка на Тенерифе сгорит. В дороге я наконец-то высплюсь.

Мне приснится радиомаяк, на котором я служил в армии. Все дни, что я провел в аэропорту, я вспоминал о том времени, размышляя , изменилось ли что-то с тех пор?

Вот построили огромный авиационный узел, но электричества в случае аварии хватает только на летную зону. Это все равно, как в городе построить общественные бани, а свет провести только в кочегарку.

На случай выхода из строя электроподстанции, организована запасная, но она питается от той же линии, что и первая. Это просто второй выключаетесь на одном проводе...

Различного рода детали несуразности будут роится в голове, перемешиваться с логическими ходами, но так и не сложатся в хоть как-то ровную картину происходящего.

И еще долгое время я буду вспоминать одного техника с противообледенительной машины которую в аэропорту называют элефант.

Это такой тягач с длинной стрелой, который обрабатывает самолеты специальной жидкостью. Из-за аварии нагрузка на элефанты выросла сразу в несколько раз , заменить обслугу было некем, и люди работали в мороз и ветер по две смены. Техники элефантов выделялись в столовой задубевшими от ветра, свекольного цвета лицами.

А этому на вид было лет шестьдесят, полный, седой, почти старик, он сидел в столовой, положив руки на стол, как будто это были не человеческие конечности , а тяжелые, красно-бурые, раковые клешни, он сидел и ждал пока они отогреются. Периодически брал ложку и возвращал ее на стол, его руки дрожали от напряжения и холода даже в здании, и он не мог поднести ложку ко рту, не расплескав суп.

Я ходил по берегу теплого океана и думал, что в тот же момент пожилой технарь-отшельник под ледяным ветром ворочает шланги антиобледенителя . И от моей благополучности мне становилось немного стыдно. А может быть еще и от того, что я начинал понимать; уровень собственной компетенции, а может и мое призвание это обыкновенный смотритель воздушного маяка.

А Некрасова уволят через пару недель, как все уляжется Должны же были кого-то уволить. Нескладная фигура начальника аэропорта будто специально была создана для этого наказания."

Сергей придет еще дважды перед тем , как проститься со мной. Несколько раз я замечу его на экране телевизора, мельком на заседаниях правительства, а вскоре прочту сообщение, что он перейдет на другую работу, и он потеряется из вида. Холеный человек, который всю жизнь хотел быть смотрителем маяка. Наверное он и был им.
Лямочкин Петя
 
Сообщения: 1672
Зарегистрирован: 04 окт 2010, 14:52

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Vladimir » 26 янв 2014, 05:20

Такое впечатление, что хотел быть смотрителем маяка, а стал человеком - маяком...
Vladimir
 
Сообщения: 4968
Зарегистрирован: 24 июл 2009, 17:45
Откуда: г. Астрахань

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Лямочкин Петя » 26 янв 2014, 09:59

Он хороший, правда
Лямочкин Петя
 
Сообщения: 1672
Зарегистрирован: 04 окт 2010, 14:52

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Vladimir » 26 янв 2014, 11:18

В том что "сам себя сделал"?
Vladimir
 
Сообщения: 4968
Зарегистрирован: 24 июл 2009, 17:45
Откуда: г. Астрахань

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Лямочкин Петя » 26 янв 2014, 12:04

"Сделал" в смысле обманул?
Лямочкин Петя
 
Сообщения: 1672
Зарегистрирован: 04 окт 2010, 14:52

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Vladimir » 26 янв 2014, 12:46

Смотритель маяка, у меня ассоциируется с мифом о Филимоне и Бавкиде. Там неспешная жизнь с устоявшимися ценностями. В твоем случае - все по другому.... Вот и решай сделал он себя или обманул.
Vladimir
 
Сообщения: 4968
Зарегистрирован: 24 июл 2009, 17:45
Откуда: г. Астрахань

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Лямочкин Петя » 27 янв 2014, 08:31

Старик и старуха

Он, она брели вдвоем,
Снег солил болото,
В соснах молодых живьем
Пели два фагота:

«Скоро-скоро в чистом небе
Нам свободными летать,
Скоро-скоро в рыжем хлебе
Нам на солнце танцевать!»

-Отпусти меня, подруга!-
Мерный развернул он шаг.-
Скоро будет ветер с юга,
Или с запада - варяг.

Не летать нам в небе чистом,
В рыжем хлебе не лежать.
Отпусти меня, подруга,
За оврагом,
Умирать.

-Подожди еще немного,-
Вдруг помедлила она.-
Подрастает недотрогой
Длинноногая Весна.

Это я сверну к оврагу
В марте с талою водой,
А тебе на птичью тягу,
Будто журавлю –
Домой.

В соснах вместе с вороньем
Пели два фагота.
Он , она брели живьем
В снежные ворота.
Лямочкин Петя
 
Сообщения: 1672
Зарегистрирован: 04 окт 2010, 14:52

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Vladimir » 27 янв 2014, 11:53

Жуть. Везде безысходность какая то...
Vladimir
 
Сообщения: 4968
Зарегистрирован: 24 июл 2009, 17:45
Откуда: г. Астрахань

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Лямочкин Петя » 27 янв 2014, 12:15

Этож Филя и Бавкида, сам начал
Лямочкин Петя
 
Сообщения: 1672
Зарегистрирован: 04 окт 2010, 14:52

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Vladimir » 27 янв 2014, 12:23

Они вдвоем глядят в соседний сад...»


Они вдвоем глядят в соседний сад,
и мысленно в той комнате огромной
уже давно. Но тени их назад
бегут вдвоем по грядке помидорной.
Стоит безмолвно деревянный дом,
но всё в морщинах: стены, дверь, стропила
как будто повествуют здесь о том,
что сходство между ними наступило.
И в то же время дымную свечу
труба пускает в направлении взгляда,
вложив сюда всю зависть к кирпичу,
которая плывет через ограду.
Они ж не шелохнутся. Но из глаз
струится ровный свет в чужие розы.
И как прекрасно, что они сейчас
еще не там, совсем не там, где грезы,
что вот они и могут выбирать,
пустой участок предпочесть раките,
и там свою дилемму повторять,
как миф о Филемоне и Бавкиде.
И. Бродский
Vladimir
 
Сообщения: 4968
Зарегистрирован: 24 июл 2009, 17:45
Откуда: г. Астрахань

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Лямочкин Петя » 27 янв 2014, 13:46

Лямочкин круче
Лямочкин Петя
 
Сообщения: 1672
Зарегистрирован: 04 окт 2010, 14:52

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Vladimir » 27 янв 2014, 13:59

Он другой...
Vladimir
 
Сообщения: 4968
Зарегистрирован: 24 июл 2009, 17:45
Откуда: г. Астрахань

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Лямочкин Петя » 27 янв 2014, 16:49

Вот жеж заноза
Лямочкин Петя
 
Сообщения: 1672
Зарегистрирован: 04 окт 2010, 14:52

Re: Смотритель маяка( Дневник пациента)

Сообщение Vladimir » 27 янв 2014, 17:08

Не то слово! ;) Но, справедливости ради, могу сказать - получаю преогромное удовольствие от прочтения "Дневников" :)
Vladimir
 
Сообщения: 4968
Зарегистрирован: 24 июл 2009, 17:45
Откуда: г. Астрахань


Вернуться в А вот напишу щас чего-то этакое...

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5

cron